Визит

В село Кривоносово Забухаловского района, в Богом забытую глухомань на краю необъятной России, приехал Президент.

Часов в одиннадцать утра на холме, у подножья которого расположилось село, появились три черные машины марки "Мерседес": приземистый, широкий и длинный "шестисотый" и два джипа, огромные, как древние танки и зловещие, как катафалки. Виляя из стороны в сторону по изгибам проселочной дороги и разбрызгивая из-под колес потоки грязи, не высыхающей здесь никогда, даже в разгар лета, они скатились с холма, промчались по тому, что, при известной фантазии, можно было принять за главную улицу, и остановились перед огромной кучей всякого хлама и мусора. Дальше пути не было. Дверь "шестисотого" открылась, и из нее вышел Президент в стильных темно-серых брюках и безупречно белой рубашке с расстегнутым воротом. С несколько брезгливой ухмылкой он осмотрел окрестности и, заметив в десяти шагах у плетня мужичка в пятнистой телогрейке, позвал его:

- Добрый день, уважаемый! Я - Президент. Подойдите, пожалуйста, на минуточку! - и когда тот неспеша подошел, всем своим видом как бы показывая, что видал в жизни события и поважнее приезда какого-то-там Президента, протянул ему руку и спросил:
- Не подскажете ли, где тут дом Татьяны Ивановны Семиной? Улица, если не ошибаюсь, Ленина, дом четыре?

Мужичок, сохраняя все то же безупречное достоинство, которому позавидовал бы иной принц крови, неспеша прочистил себе под ноги нос, одну ноздрю за другой, крякнул, кашлянул в кулак, почесал за ухом, отчего Президента окутало вдруг легкое облако телогреечного духа, и сказал:
- Так ить что ж, улица Ленина - она ведь вот эта самая, стало быть, и есть. А дом четыре - так это вам назад надо, почти до конца - и махнул рукой в нужном направлении.
Президент взглядом оценил расстояние - оно не превышало двух-трех сотен метров - и сказал:
- Хорошо, мы пешком пройдем. Вы не будете ли столь любезны проводить нас? Как Вы думаете, дома сейчас Татьяна Ивановна?

Из "шестисотого" тем временем выбрались Начальник Администрации и Председатель Правительства, оба, как и Президент, в темных брюках и белых рубашках, а из одного из джипов - трое охранников, мрачных горилоподобных верзил во всем черном. Мужичок снова почесался, смачно икнул, отчего к легкому облачку телогреечного духа, снова не несколько мгновений окутавшему Президента и его спутников, примешался отчетливый аромат некоей трудноопределимой, но явно спиртосодержащей субстанции, и заявил:
- А отчего ж не дома? Дома, понятно! Че ей делать, Таньке-то? Ясно, дома. Пойдемте, провожу! - и пошел, не оглядываясь на гостей, походкой списанного на берег морского волка. Президент, Председатель Правительства и Начальник Администрации последовали за ним.

Тут надо отметить, что визит Президента в село Кривоносово оказался абсолютно внезапным. Как это ни невероятно, и как ни противоречит многовековым российским традициям, но сельчан заранее никто о визите не предупреждал, разъяснительной работы не вел, всякого рода спецмероприятий также не проводил, и даже такой, казалось бы, абсолютно обязательной вещи, как заасфальтирование ведущей в село дороги, и то сделано не было. Более того: визит Президента оказался неожиданным даже для его ближайших сотрудников: утром, в семь часов он позвонил Председателю Правительства, Начальнику Администрации и Начальнику Охраны и велел через час быть на одном из секретных правительственных аэродромов, куда явился и сам в сопровождении всего лишь шофера. Там всех их ждал уже готовый к вылету самолет, куда быстренько загрузили президентский лимузин, две машины охраны с экипажем и боекомплектом, после чего поместились сами, и только тут Президент лично назвал пилотам пункт назначения. На недоуменные вопросы спутников ответил только, что это не война и не экстренная эвакуация, что все в порядке, бояться не нужно, и скомандовал взлет.

Прилетев на место, делегация тут же села в машины и на максимальной скорости, какую только позволяли развить местные дорожные условия, рванула в неизвестном направлении, конечным пунктом которого оказалось село Кривоносово. Так что, вполне возможно, именно неожиданностью появления Президента и других высших правительственных чинов, а вовсе и не суррогатами алкоголя объяснялась некоторая индифферентность, с которой первый абориген встретил их на кривоносовской земле.

Подойдя к нужному дому, этот самый абориген резко толкнул калитку, которая, естественно, широко распахнулась, бодрым шагом прошел по двору к самому крыльцу и зычно крикнул, не забывая вставлять в речь необходимые слова-связки, которые мы здесь и далее для краткости и соблюдения приличий опустим:
- Эй, Татьяна, выходи! К тебе пришли! Президент, вишь, говорят! И другие разные!

Дверь изнутри забрякала засовом, и на крыльце появилась дородная дама лет сорока пяти - пятидесяти с густо накрученной шевелюрой, но, впрочем, вполне пристойная на вид. При виде делегации на лице ее немедленно возникло выражение самого глубокого и искреннего удивления.
- Здравствуйте, Татьяна Ивановна! - сказал Президент. А мы вот к Вам! Я - Президент Российской Федерации, это - Председатель Правительства, а это - Начальник моей Администрации. Мы приехали Вам помочь.

- Господи!! - заголосила дама. - Сам Президент! И Председатель... - она явно от неожиданности и смущения забыла название должности Премьера, а может, и не знала никогда толком. - Да неужто ко мне? И зачем? То есть, извините, почему именно ко мне? Вот уж не ожидала! Проходите, проходите в дом, Бога ради, что ж это на крыльце-то - и широко распахнула дверь.

- Мы помочь Вам приехали, уважаемая Татьяна Ивановна, - мягко повторил Президент. - Так что сначала сделаем дело, а уж потом, если не возражаете, и в гости зайдем!
- Помочь? - дама удивилась, казалось, еще больше, хотя это и трудно было бы себе представить. - Мне помочь? В чем? У меня все есть, слава Богу! Живем помаленьку, обходимся. Я никого не просила...
- Не просили, правильно - все тем же ласковым голосом согласился Президент. - Но тут у вас месяцев шесть назад, зимой еще, съемочная группа была, так Вы жаловались, что у Вас, прошу прощения, сортир вовсе покосился, и некому его поправить. Так вот, мы и приехали - поправить.

Легкая тень пробежала по лицам Премьера и Начальника Администрации, но многолетняя выучка сработала, и ни слова, ни жеста, ни движения глаз или губ окружающим явлено не было. Дама заверещала:
- Господи, да какой там еще сортир! Да что Вы, товарищ... господин Президент!... да что Вы... извините меня, Бога ради, дуру старую... какой сортир... черт бы его побрал! Ой, что это я говорю, извините, пожалуйста, извините, совсем я растерялась! Да Вы в дом-то заходите! - она даже сделала попытку схватить Президента за рукав.

- Нет, Татьяна Ивановна! - по-прежнему мягко, но решительно возразил Президент, - прежде все-таки дело! Мы обязаны помогать тем, кто нас выбрал, оказал нам доверие, вручив власть и ответственность за страну. У вас есть проблема, и наш долг - ее решить. Так где, говорите, больной?
- Вон он! - подал вдруг голос один из охранников, стоявших несколько поодаль, и указал рукой за увядшие кусты сирени. Президент решительно направился туда, Премьер и Начальник Администрации - за ним. Зрелище, представшее перед глазами, явно их не воодушевило.
- Экая пакость! - пробормотал Президент, и, сделав приглашающий жест в сторону охранника, резко скомандовал:
- Ну-ка, на хрен его! Живо! Тут новый ставить нужно!

Могучий охранник неспеша подошел к тому, что некогда было деревенским сортиром, и одним ударом, как быка, свалил его наземь. Что-то чвакнуло, хлюпнуло, стайка мух взлетела к небу. Хозяйка сдавленно вскрикнула. Еще парой таких же мощных ударов охранник развалил остатки сооружения на отдельные доски и столь же неторопливо вернулся на исходную позицию.

Президент с полминуты постоял, гладя на результат работы охранника, затем вынул запонки из манжет, подвернул рукава рубашки и начал быстро и резко отдавать команды:
- Итак, начинаем. Татьяна Ивановна, нам нужны стамеска, отвертка, пила, клещи, гвозди. Топор. У Вас есть топор, уважаемый? (этот вопрос адресовался все еще отиравшемуся поблизости мужичку-провожатому). Есть? Несите! Доски есть? Нет? Правильно, все зимой сожгли, конечно. Ладно, обойдемся старыми. Лопату несите. Новую яму надо выкопать, в эту уже некуда... То есть - две лопаты. Старую яму засыпать надо, еще свалится кто, да и антисанитария... Плотницкий метр и уровень есть у кого? Нет? Правильно, я так и думал. Ничего, прикинем на глазок, когда-то глаз у меня был - алмаз! Что еще? Рубанок! Есть рубанок? Нет? Черт с ним - и не надо, доски-то старые, уже раз струганные. Ну, все вроде... Вопросы есть?

- Пойдемте в сарай - пискнула вконец ошалевшая хозяйка. - Там какие-то инструменты мужнины сложены, я в них не понимаю ничего. Я ведь сама учительница, только вот школа у нас второй год закрыта - учиться некому. То есть, не то, чтобы некому, не хотят просто. Да и денег все одно не платят...
- Сейчас уже платят, Татьяна Ивановна, - возразил Президент. - Если Вам не платят - это, значит, ваше местное начальство деньги ворует.
- Какое начальство? - снова изумилась хозяйка. - Ванька-то, председатель колхоза нашего? Дак ведь он год уж как помер с перепою-то! Да и какие у него деньги? У него сроду копейки за душой не было, все на опохмелку клянчил... Да и колхоза самого уж лет пять, как нет...
- Неважно. Это мы разберемся. А пока - за работу! - и Президент решительно направился к бесформенной куче досок.

Дверь в дом отворилась, и на пороге появились три мужика. Самому старшему из них на вид было лет тридцать, младшему - лет двадцать с небольшим. Впрочем, из-за густой щетины на щеках и нечесанных свалявшихся волос они, возможно, выглядели старше, чем были. Одежду их, как и всех прочих кривоносовских жителей обоего пола, составляли дерюжные штаны неопределенного цвета и покроя и латанные телогрейки. Самый младший, впрочем, был в клетчатой сине-черной рубахе, а телогрейку держал на плече. Естественно, все трое были в резиновых сапогах, без которых в Кривоносове во всякое время года - ни куда!
- Мам, что за дела? Что случилось? Кто это такие? - спросил младший. По интонации было ясно, что он уже основательно "принял", но еще не готов к решительной схватке, а только лишь к словесным объяснениям и перепалкам.

- Господи, да это ж сыновья мои! - закудахтала учительница. - Димка, Колька да вот этот вот меньшенький - Серега! Хорошие ребята, работящие, не пьют почти, не как у других... Серега! Ты чего? Да это ж Президент наш! Или не узнал? И начальник этой самой... администрации тоже, и Председатель министров...
Троица несколько туповато уставилась на гостей ("Где-то я уже сегодня видел этот взгляд, - подумал Президент. - Ах, да, у того, что за топором пошел. Странно..."). Затем старший сказал, изобразив не вполне послушными мышцами лица даже некое подобие радушия:
- Ну, что ж - милости просим! Как говорится - не ждали! Картина Репина! Проходите, располагайтесь, мы народ небогатый, но угостить чем - найдем.

Было видно, что он пьянее младшего, но положение старшего обязывает его держаться твердо и поддерживать светский разговор. Поэтому он спросил максимально дружелюбным тоном, на какой только был способен:
- Ну, и как Вам у нас? Не жарко? А то можем на карьер сходить, искупаемся. Природу нашу пер... пер... пере... возданную... посмотрите!
- Отец-то где? - строго спросила хозяйка.
- Отрубленный лежит! - подал голос средний сын.
- Как? Уже?
- Дык ведь двенадцатый час пошел, - не то с обидой, не то с удивлением ответил сын.
- Ну, ладно! После поговорим! Сейчас покажите-ка гостям сарай, где у нас инструменты: пилы там, клещи, кусачки всякие лежат, не знаю, что еще. Они нам, слышь, туалет починить хотят!

Никто из сыновей ничего на это не сказал, только старший пробормотал: "Ну, спасибо!" и пошел за угол дома, к сараю. Президент, Начальник Администрации и Премьер двинулись за ним.
В сарае удалось найти заржавевшую, но еще пригодную к употреблению пилу, клещи, гвоздодер, молоток с болтающейся головкой и стамеску с треснувшей ручкой. Забрав все это богатство, руководители государства вернулись к поверженному клозету, и работа закипела...

Охранники в работе не участвовали. Окружив патронов полукольцом, они стояли, широко расставив ноги и непрерывно буравя ближние и дальние окрестности бдительными взглядами. Правда, время от времени то один, то другой из них не отказывался что-нибудь подержать или подать. Местные же жители, прослышав о диковинных гостях, постепенно начали собираться вокруг. Стояли и смотрели молча, лишь изредка обмениваясь односложными репликами, общий смысл которых был, пожалуй, скорее положительным: им нравилось, как работают гости, особенно Президент, явно более других знакомый с премудростями столярно-плотницкого ремесла. Помочь никто не предлагал, но и с вопросами, советами и вообще разговорами не приставали. В толпе селян преобладали женщины старшего и весьма старшего возраста, но немало было и мужиков, многие из которых находились в состоянии явной эйфории, другие же смотрели скептически, иногда эффектно сплевывая сквозь зубы.

Руководители работали четко, восполняя недостаток профессиональных навыков дисциплиной и целеустремленностью, и часам к трем сооружение стало принимать определенную форму. Оно выглядело явно лучше, чем прежде. По толпе пробежал одобрительный гул. В этот момент необычная бригада сделала первый перерыв, уселась на доски и принялась с интересом оглядывать собравшихся.
- Так что, как дела, граждане? - спросил Президент. - Как вы тут живете? Чем занимаетесь? Как вообще жизнь?
- По-разному, - ответил кто-то.
- Нормально! - сказал другой.
- Ничего, жить можно. Не работает вот только никто... - признался третий.
- А отчего ж никто не работает? - поинтересовался Президент, пытаясь по привычке найти взглядом того, кто говорит.
- Так ведь негде! - ответил тот же голос из толпы, но чей он был, Президент понять не смог. - Колхоз вот развалился лет пять уж как, а больше и нет ничего...
- Но, позвольте, - решил уточнить Президент, - отчего ж непременно колхоз? Мало ли чем можно заниматься? Дел-то вон кругом сколько, и на земле, и в других сферах и отраслях, так сказать. Фермерами бы стали...
Повисло тягостное молчание. Селяне стояли, уныло переминаясь с ноги на ногу, и молчали. Кто-то потянулся на выход.
- Был у нас один, - раздался наконец голос, и опять непонятно чей. - Погорел. По пьяни, должно быть, подожгли... А больше и не было.
- Мы ведь, уважаемый, и не умеем-то больше ничего. - донесся из толпы другой голос. Не сподобились вот. Нам только в колхозе можно работать, а больше нигде...

И снова возникла томительная пауза, которую прервал Президент.
- Ну, ладно, отдохнули немного, - и достаточно. Цели определены, задачи поставлены - за работу, товарищи! - и решительно взял в руку молоток. Начальник Администрации и Премьер с видимой неохотой последовали его примеру. В отличие от шефа, который, несмотря на трехчасовую работу, выглядел свежим и элегантным, как на рекламном проспекте, вид у них был так себе: главный администратор расцарапал щеку и угодил молотком по пальцу, а Премьер порвал штанину и испачкал рубашку какой-то подозрительной желтоватой грязью.

Появился мужичонка с топором, отправившийся за ним в самом начале операции, но его появление не вызвало ажиотажа в публике и благодарности у работников. Топор, впрочем, взяли. Работа пошла побыстрее, и к шести часам новый сортир из старых материалов был возведен окончательно. Большая часть публики к тому моменту разошлась. Президент позвал хозяйку и попросил принять работу. Та явилась со всем семейством, включая и обредшего способность к передвижению в пространстве отца. Все несколько раз обошли вокруг сооружения, потрогали, погладили, заглянули внутрь, одобрительно поцокали языками и в конце концов согласились, что сделано хорошо, лучше, чем было, нам бы так не суметь, и сдержано поблагодарили руководителей за помощь. Хозяйка снова принялась звать в избу угоститься, чем Бог послал (мужчины, впрочем, на этом не настаивали), но Президент отказался.
- Мы, конечно же, выпьем, - сказал он. - Обязательно выпьем. И закусим. Но потом, после того, как все самые важные дела будут сделаны. А пока - не время. Так что спасибо вам, всего вам доброго, и будьте счастливы!

В этот момент над головой застрекотал вертолет. Президент поморщился. Звук начал нарастать, вертолет пошел на посадку.
- Все, уходим! - крикнул Президент, махнул рукой, и все его группа, включая охранников, рысью устремилась к черным машинам. Взревели моторы, и через минуту маленьких кортеж исчез за холмом.

Тем временем из севшего на окраине села вертолета горохом посыпались люди в майках и линялых джинсах, с видеокамерами на плече и микрофонами в руках - репортеры. Ошалело вертясь по сторонам, они стрекотали своими камерами, толкались, говорили разом каждый в свой микрофон, а затем кинулись по деревне, хватая за руки подвернувшихся жителей и суя им микрофоны под нос. Но сколь-нибудь членораздельного изложения подробностей визита репортерам услышать не удалось, а уж каких-либо соображений о его причинах или возможных последствиях и вовсе никто не высказал. Создалось впечатление, что событие не произвело на селян ровно никакого впечатления, ну, как если бы кто-то по пьяни свалился в колодец или поджег сарай. С тем репортеры и убрались восвояси менее чем через полчаса по прибытии.

Справедливости ради нужно отметить, что Президент все же отметился в сознании кривоносовцев. Собираясь вечером малыми группками для традиционной прочистки мозгов перед сном, они уделили визиту главы государства определенное внимание и пришли к выводу, что, в общем, Президент - мужик положительный, болеет за народ и помогает ему. Пожалуй, за него можно было бы и проголосовать в очередной раз, хоть и молод слишком, да и выглядит несолидно, комплекция слабовата. Да, впрочем, выборы, скорее всего, опять будут весной, когда дорог нет вообще, и до райцентра нипочем не доехать. А привезти всю выборную хренотень к ним никто не догадается, да и не на чем, опять же. Так что Бог с ним, с Президентом, найдется и без нас, кому за него проголосовать.

А тем временем в мчащемся к аэродрому "Мерседесе" Начальник Администрации, вытаскивая из пальцев занозы и тщетно пытаясь соскоблить пятна с брюк, говорил:
- Гениально! Просто невероятно! Гениальный пиар-ход! Надо же такое придумать! Президент сам, лично, не через кого-то, не через чиновников и аппарат, а своими руками помогает людям, решает их насущные вопросы. Для людей ведь важна не политика, не экономика, не доллар там какой-то, не отношения с Америкой, а свои личные проблемы: текущая крыша, неработающий лифт, сортир вот этот самый, и другое подобное. И тут Власть сама является и сама все решает, как, по их мнению, и должно быть! Лучше и придумать нельзя! Такое не перебьешь ничем! Даже если захотят повторить, то мы все равно будем первыми, а они у нас передрали. Да, великая идея!

- Вы бы хоть предупреждали, куда едем! - подал голос Премьер, стыдливо зажимая пальцами дырку на брюках. - Хоть оделись бы по-человечески, а то вон извозились, как черти!
- И правильно! - возразил Начальник Администрации. - Так и надо! Представляете: Президент сидит, руководит страной, решает государственные задачи, и вдруг узнает, что где-то у человека беда. И он тут же, прямо из кабинета, в чем был, спешит на помощь! Вот это - наш Президент! Вот кто в беде никогда не оставит и всегда поможет! Нет, именно так и надо: в костюме, в галстуке, как если бы только что из кабинета! Гениально!

Президент молча слушал все эти излияния, отрешенно глядя в окно, и вдруг сказал спокойным и несколько даже тусклым голосом:
- Да, кстати. Запишите: в среду едем в город Черепоглаз. Там у инженера Дмитрия Крякова прошлой весной мальчишки окно расколотили мячом. Год человек промаялся, жил все равно, как на улице. Надо ему стекло вставить, не на экваторе ведь! И добавил тихо, еле слышно, как бы ставя точку в разговоре с самим собой:
- А то кто ж им поможет, в самом деле? Политика, бизнес - все хорошо, но людям-то жить надо!

И уж вовсе про себя:
- Молоток вот только не забыть взять, а то хреновый у них молоток...

Москва, 2003 г.

<= Назад